Зет - Косов Илья

Баронесса не осушила хрусталь очей своих, хоть он готов был треснуть и разлиться жидкостью солоноватой и сейчас. Она выхватила то, что лежало к коробе, и поднесла это прямо к лицу барона. С силой сжала, мягкое тесто пошло трещинами, глазурь белёсая осыпалась на пол, а густые внутренности растеклись по письменному столу. Она ушла безмолвно, оставив барона наедине с Великим горем…

«Заморский пряник» — именно это барон попросил прислать ему в знак согласия. Сие яство он случайно лишь увидел в разноцветных лавках на базарах города озерного… Любовь с первого взгляда, кажется, так романтики окрестили подобное чувство. Уставший от родных сладостей барон вкусил запретный плод, экзотику заморскую. Изменник и предатель — так его назвала собственная жена, таким себя считал и он… То было начало перемен.

…

Минуло две недели, а мы уже стояли на границе со Страной Вод. Вот выявилось и еще одно применение знаниям, полученным «во сне», знаниям о ходах между аномалиями, разбросанными по осколкам. С их помощью и удалось преодолеть путь, занимающий у караванов несколько месяцев, всего за пару недель.

Из-за этого же «сна» я смел считать, что уже пройденный путь окажется в этот раз изрядно скучным, но и здесь я ошибался. Мне доводилось ранее встречать озера — от больших и малых до наполненных магической живительной водой… Но как можно сравнивать жалкие озёра Имперских земель с настоящим океаном, о котором я читал лишь в книгах? Как можно было представить себе водную гладь, напоминающее голубое зеркало без окаёмки? Потому мы с Марикой и стояли у каменистого берега, омываемого волнами, разинув рты. Странно, что даже Марика удивилась, видимо, ей такое по нраву…

— Первый раз на окияне, гостьи добрые? Хе-хе-хе! — подошёл к нам мужичок в кафтане и курительной трубкой, из которой едкий дым валил клубами.

— С чего ты взял, что добрые?

— Так ежели не при добре, не переплыть вам окиян! Уж больно дорогое это удовольствие.

— И сколько, если не секрет? — мужик прикрыл глаза, со свистом затянулся и изверг из себя три дымчатых кольца.

— Три златых, хех!

— Найдется, а почему так дорого?

— Известно, почему! Поговорка есть заморская — рыбак рыбака видит издалека, во как! А значится не жалуют там наших. Вы, гости дорогие, кем будете? — лукаво улыбнувшись, вдруг спросил он.

— Путники добрые. Зачем спрашиваешь?

— А чтоб на плаху раньше времени не попасть! Тут же как, если б дело только в неприязни к чужакам было, цена б всё равно не такая была… Император наш августейший, чтоб его твари осколочные драли, тьфу! Сидит у замке своём за каменной стеной, послов заморских видеть не желает. Я тут уж второй десяток лет тружусь, как пчелка, знаешь скольких переправил с посланием для короля? Дохера, скажу я тебе! А потом их расстроенные рожи мне же обратно везти… Вот и посуди, с чего так дорого.

— Боятся секреты бесплатно раскрывать?

— И это тоже! Пока указа не будет с печатями, оттудова ничегошеньки увозить нельзя! Торговля незаконная получается, во как! — еще раз смачно затянулся он, а я прикинул, откуда у простого лодочника такие познания.

— Когда отплываем?

— К вечеру. А пока располагайтесь, гости добрые, хех! — сказал мужик и поплелся качающейся походкой к своей хижине.

Времени до отбытия было еще довольно долго, так что пришлось думать, чем бы себя занять. Сам берег был голым и пустым, и если в знакомом мне пустынном месте для развлечения сновали твари, то здесь же о них, должно быть, и не слыхали. Оставаться прямо здесь было как-то неуютно, мне всё же больше по душе лесные просторы. Как раз слева в паре сотен метров раскинулась небольшая роща, туда мы и направились.

Всю дорогу до неё Марика не спускала глаз с бескрайних вод океана, а потому, расположившись на зеленеющей опушке, я спросил:

— Плавать умеешь?

— Нет… — слегка грустно ответила она, всё еще не отрываясь от голубой дуги, что виднелась сквозь листву и ветви. — Ты умеешь?

— Да, пришлось… научиться. — глаза её тут же заблестели, рыбья чешуя под лучами солнца.

— Хочешь… научится? — как-то неловко спросил я. Смех, да и только — сорокалетний дядька и кровожадный убийца стесняется…

— Да.

— Хорошо. Смотри только рыб не поубивай.

— Я… постараюсь. — сжав кулачки, утвердительно закивала Марика.

…

— Эх, молодость! Где ж ты такую красавицу-то откапал? — спросил мужик с трубкой, когда вечером мы подошли к его хижине. Удивительно, как иногда простое выражение может попадать в точку. Ведь и правда, я Марику, можно сказать, откопал…

— Красавицу? Ты чего лишнего не увидал? — понизив голос, поинтересовался я у него.

— Клянусь! Сияние сих очей прелестных затмило мой взор, ослепило! Вот только сейчас, хех, прозрел. — какой языкастый, однако, лодочник попался. Кстати, о лодках, его потрепанное временем парусное судно, хотя скорее посудина, уже стояло на воде, привязанное толстым канатом к пирсу.

— Ну-с, прошу на судно, «Морской пёс»!

«Морской пёс» был довольно небольшим двух парусным судном, а управлялось оно всего четырьмя людьми — мужичком с трубкой, что был её его капитаном, и тремя помощниками. На нижней палубе могло расположиться человек пятнадцать, остальное место же занимали всяческие грузы в бочках. Десять минут приготовлений, и судно было готово к отправлению. Капитан отрезал трос, распустились паруса, наполнившись дуновением ветра, и «Морской пёс», покачиваясь на волнах, устремился в Страну Вод.

Глава 15 Повестка дня

«Приветствую тебя и кланяюсь я скромно вам, владычице всея Страны, что на воде стоит уж больше тысяч лет! Пишет вам друг ваш, если позволите себя так называть, Король всея страны на западе, но бесфамильный, лишь именем одарен я — Примус. Спешу вам сообщить, что книга, посоветованная вами, действительно прекрасна и на славу удалась. И посему спешу я также отплатить. Пошлю коня породистого к дубу, вами облюбованному, что корни уж пустил меж нами. За сим прощаюсь, ожидая новой встречи. Покорно ваш, Примус!»

— Хааа… Ха-ха! …ха-ха-ах-ах!! Вот… дурак, ха-ха-ах! Книга, конь — умора! — еле сдерживая смех, отложила правительница всея Страны, что на воде стоит, распечатанный конверт с письмом на тумбу прикроватную.

Смех же её вызвало, несомненно, содержание письма, а точнее то, как оно было написано. Молодой шестнадцатилетний Король так проникся идеей о «скрытых силах мира сего», одной из которых он по какой-то причине считал Лакус, что послания его теперь полны той самой секретности. Если же опустить все излишества и расшифровать, то Примус писал о том, что по совету Правительницы передел власти в Королевстве проходит успешно, доказательством успеха же является коронация самого Примуса. Далее он известил о том, что отыскал подходящего человека, что будет послан служить подле Императора.

И вот теперь, когда за остальные государства Лакус Аква может быть спокойна, ей придется заняться самым неприятным — своим. Что же в этом неприятного, не трудно догадаться. Нелегкое это дело — вычищать собственную страну от грязи, особенно если ты миролюбив и излишне обеспокоен судьбой людского рода, пусть даже он погряз в разврате, кровосмешении, алчности и отвратности…

А когда-то всё было иначе, когда-то страна вод была олицетворением аристократического строя в его подлинном смысле — владычество лучших. Страна её еще издавна держалась на четырёх столпах, четырёх Великих кланах — лучшие в политике, лучшие в торговле и финансах, лучшие в военном деле и лучшие в образовании и просветительстве народа. Но как бы крепки ни были эти столпы, даже их смогли пошатнуть изменения, что породила просто дикая случайность — появление Бога, а именно дары…

Они всё развратили и перевернули вверх дном, и пока Империя тогда пыталась воссоединить свои разрозненные земли, пока Королевство пыталось побороть всю бедность и отсталость, Страна Вод, бывшая на тот момент державой величайшей, могла принять все изменения сполна. Довольно быстро умнейшие и самые цивилизованные поняли все принципы системы новой, поняли, что дар может быть передан от предка к потомку. Шанс был не велик, но был он и не мал — так стали отбираться «лучшие» опять, но не по уму, а по редкости дара. Веками кланы собирали самые сладкие плоды лишь для себя, и, думаю, не стоит говорить, что из этого вышло…